Перестаньте меня хотеть!
Я изрежу себя на плети,
Чтобы ранить, чтобы лететь,
Чтобы свистеть сквозь ветер.
Перестаньте меня хватать,
Синяками марая плечи.
Кто когда-то умел летать,
Того время уже не лечит.
Перестаньте искать любовь
Рядом с хуем, пиздой и еблей,
И смотреть с высоты столбов,
Которыми мир оцеплен.
Перестаньте меня жалеть!
Я не целуюсь в губы!
Что не вена, то просто плеть,
Так невинно, что просто грубо.
Не пускайте меня по венам,
Обойдитесь без передоза.
Эти слёзы не высушить феном,
Потому что это не слёзы.

(..посвященно мне..)

Здесь воздух пахнет, словно сера,
Слегка подмигивая искрами
Пила надежду из фужера,
А оказалось, это искренность
Она, как зеркало, безжалостна,
Она сплошное электричество
Теперь я кажется распалась на
Неимоверное количество
Освобождённых радикалов, на
Перворождённую бесплотность
Мы друг от друга отзеркалены
В пугающую безысходность
Ноль килограмм живого веса
Энергетический поток
И это ты зовешь принцесса
Принцесса с головы до ног...

Мне страшно в расширении сознаться,
Мне больно ничего не расширять.
Трепещут по углам галлюцинации,
И прямо на глазах седеет прядь
Волос, отросших вновь до середины
Спины с зигзагом плети позвоночной,
И с первым снегом перхоти седины
Утонут в краске черноты полночной.
Я удивляю всех цветущим видом,
Не характерным для больного СПИДом,
И блеском догорающих костров,
И в кулаке, ветвями перевитом,
Пульсирует отравленная кровь..
И начал я отращивать копыта
Для красоты, для смеха, для битья,
И погружаться в паутину быта,
Расширенного мной до бытия.

Слова - иная форма линий,
Не зафиксированных жёстко,
Плывут как будто в формалине
Кусочки выжженного мозга...
Сырые пятна пьяных пятниц
Так тянут вздрагивать за драги,
Сердца рисуют в форме задниц
На чёрной бархатной бумаге.
Кусок украденного детства
Был словно кем-то пережёван.
Анальгетическое средство -
Прощай меня и - будь здорова.

Затягиваются раны.
Но шрамы не украшают.
Мои зеркала - экраны,
Которые отражают
Тех, кто однажды умер,
Кто умер множество раз.
В ушах - телефонный зуммер.
На кухне - открытый газ.
Затягиваюсь сигаретой,
Всем телом вдыхаю сырость.
Деревья подураздеты,
Дома - одеты на вырост.
Затягиваются петли,
Уже продают билеты,
А лишнего часом нет ли
Билета в круиз по Лете?..

...(писалось "при мне")

Мы липкими нитями веба
Привязаны к жидким кристаллам
Ты должен быть сверху, ты небо
И ты не бываешь усталым
Вонзается бьющее слепо
Безумие острой заточкой
Ты должен быть сверху, ты небо,
А не просто горячий источник
Мы накрепко, просто и грубо
Привязаны к памятной дате
Я знаю одно: ты создатель
Создатель бойцовского клуба
Узнали друг друга по крыльям
И пирсингом в бритые брови
Цепляем насквозь. Снова выльем
Стихи гекалитрами крови
С бинтами и клочьями ваты
Отправим на распечатку
Я знаю одно - мы крылаты,
И взорванный мир - на сетчатке...

Если случается секс - не снимай обереги,
Это же самое лучшее время для порчи,
И не ищи кокаина на выпавшем снеге,
Чем бы ты ни был уже априори обторчан.
Если твой высохший мозг зажевали цивилы,
То приколись, можно выжить и вовсе без мозга,
Если найти то своё, что тебя оживило
В те роковые 15, спокойно и жестко.
Помни, твоё одиночество - это не норма,
Не увлечение вовсе, а предназначение.
Кровь на стекле это просто такая же форма,
А содержание её не имеет значения.
Если ты вправду поэт, то ты многое можешь,
Или же ты просто-напросто Саша Васильев,
Но даже это тебе не мешает всей кожей
В утреннем небе суметь прочитать очертания крыльев.

Под ногами карниз,
Губы склеило ветром.
Я танцую стриптиз,
Высота - двадцать метров.
Под волшебным питьем
Не канают отмазки.
Я срываю шмотье,
Украшения и маски.
Я не жду ничего,
Ни купюр, ни оваций,
И с окна своего
Мне не страшно сорваться.
И внизу нет толпы,
И вверху нет сомнения,
Как смешны и глупы
Все мои исполнения,
И десятками лет
Исчисляется врозь
Бесконечный невроз,
Только пляшет скелет,
Продуваясь насквозь,
Рассыпается в прах
И разносится смехом,
Словно эхо в горах,
Бесконечное эхо...

Я отвратное злое говно,
Я люблю спекулировать чувствами.
Я в аду. Я в аду давно,
И меня там жарят без устали.
Мне хуево. Всегда. Везде.
Много лет уже. Я привыкла,
Как бывает просто пизде
Привыкать к перебоям цикла.
И не надо меня спасать
И копаться до сердцевинки,
Только очень прошу не ссать
Лишний раз на мои ботинки.
Изнутри мир довольно жуток,
Даже если сама - животное.
Я кусаю живых малюток,
Мстя за юность свою голодную.
Ледяные клыки - тынц-тынц -
Клочья шелковой кожи режут,
Чтоб задумался новый принц
Над вопросом: жить или нежить?

Ждёшь смерти - приходят болячки,
Ждёшь маму - уходит отец.
Ты клеишься - липнет жвачка,
Всё похуй - приходит пиздец.

Боишься открыть холодильник,
Сегодня весь день не везло.
Ты мог бы одеться цивильней,
Но всё как корове седло.

По самым дешёвым билетам
Идёшь на какой-то концерт,
И ловишь осколки, скелеты
Истерзанных временем черт,
Стараясь не думать об этом.

И ты выключаешь все разом,
Пусть бритва скользнула из рук,
В сортире над унитазом
Торчит соблазнительный крюк.

Давно ли вы бывали в адеквате?
По-моему, так и вовсе никогда.
Сидящим в инкубаторе на вате
Вы знали: жизнь есть вата и вода.
А крылья, эта тяжкая заплечность
Оставлена, как выгоревший дом
На тех колёсах, на которых в вечность
Можно так въехать, что не выехать потом,
Написано, что "люди умирают,
Едва задумавшись о пустоте, в которой
Есть только поезд до искусственного рая,
Впрочем, пока и он не слишком скорый".

...И тупо в этом мире оставаться людьми,
И вряд ли это кто-то заметит,
За это не целуют и не хлещут плетьми,
Те, у кого всегда с собой эти плети,
Те, кто для нас теплей всех на свете.
Я так хочу почувствовать своё существо,
Прошу, ударь меня побольнее...
И, раз и никогда осознав, что живой,
Спокойно окаменею.
Смотрю на эти жутковатые чудеса,
Как навсегда закрытые клубы,
И по щеке спускается слепая слеза,
И рассекает надвое губы..

Я обрастаю котами,
Изнанкой побитых собак,
Которые лезут сами
В каждый помойный бак.
Я обрастаю цветами
Сухими и алтарём
С надписью: "Бог не с нами,
Значит, мы не умрём!"
Я обрастаю шмотками
В стиле то бомж, то готика,
Нынче я словно соткан
Из пелены наркотиков.
Я оброс знакомыми,
С которыми не общаюсь,
Так не бываем дома мы
Вечно перемещаясь
Где-то по траекториям
Падающей планеты,
Мы любим Путь, и горе нам,
Если застрянем где-то.
Я обросл дорогами,
Нитями путеводными.
Раненое животное,
Лишь бы его не трогали.
Ночью опять прольётся
Слёз человек на сто,
Просто не остаётся
Времени ни на что...

Я боль спивающихся барышень,
В моём гробу дыхание спёрло.
Я отвратительным опарышем
С глотком проскальзываю в горло.
Я никотиновая палочка
В зубах ощерившейся готки.
Теперь я больше не русалочка -
Теперь я не ношу колготки!
Но я способна стать безумием
Любой принципиальной падлы,
И я замотана, как мумия,
В свои прокуренные патлы.
Не подходите, я заразная,
Я - зеркало чужого страха.
Мы все живём такие разные,
Чтоб стать одним и тем же прахом.
Я роза, чёрная, как полосы
На шее, русло для слезинки.
Я грёбаная Марла Сингер!
Зачем отрастила волосы?!

А что осталось от меня?
Я превращаюсь постепенно
В морскую кружевную пену
И высыхаю на камнях.
Русалка... Глупая амфибия
Тогда попалась в эту сеть,
Когда кричала каждой рыбе я
О том, что я умею петь...
Проглоченный крючок царапал
Неподготовленное горло,
Волшебный голос кровью капал,
И даже крики ветром стёрло.
Я помню: туповатый ножик,
И вкус питья на языке,
И боль, и отпечатки ножек
На окровавленном песке...
И ведьма в порванных колготках,
Танцуя на моих следах,
Лишь усмехнулась: "Идиотка!..
Ты умерла уже тогда!"

Луна крадется вдоль поясницы
Лучом сияния своего,
Сочится каплями сквозь ресницы.
Я не успела тебе присниться.
Теперь твой ход. Пропусти его.

Я не умею быть общей деткой,
Я смыла много кровавых пятен,
Между тюрьмой и обычной клеткой,
Блондинкой этой и мной - брюнеткой,
Не делай выбор - ведь он понятен.

Я отвернулась. Жребий брошен.
Вас тоже двое - и вы похожи
На каждый шрам у меня на коже.
Воспоминания о хорошем
Остались пятнами на обоях.
Отсюда вывод - забыть обоих.

Губы в крови и в пузыриках -
Солнце пошло сквозь кожу.
Впрочем, всё это лирика,
Которая вряд ли сможет
Остановить безобразия,
Что двадцать раз на дню,
Как в одном старом рассказе я
Писала - ту же хуйню.
Платье моё забрызгано
Сплошь красно-чёрным ужасом,
Я не успела высказать
Самого главного. Кружаться
Над головой зубастики,
Мысли - бред алкоголика.
Просто в любой символике
Спрятаны только свастики.
Солнце до нашей эры
Тоже светило пробовать.
Время жрут лангольеры.
Венам пора съёбывать...

Боже! Кровавое клеклое мясо
Мерещится всюду, куда ни плюнь,
Отблеск безумного свистопляса,
Шрам через всю ладонь - июнь.
Сколько же мусора в наших душах?
Сегодня вот вынесла целый куль...
Корочки льда на солёных лужах,
Сознание вывернуто, как руль...
Боль и бессмысленность бабьих судеб,
Роды уродов в говне и в муках...
Пусть у меня никого не будет!
Пусть все считают, что я - сука!
Фредди! Похоже, твоей дорогой
Мне суждено догореть свободной,
То есть - безумной и одинокой,
И к размножению не пригодной.

Вкурить бессмысленность контакта -
Вкурить бессмысленность вещей,
Звонков, стихов, вопросов "Как ты?"
Да и общения вообще...
Контактами обмотаны,
Словно бинтами мумии,
Словно учебой ботаны,
Творить, а не обматывать,
Курить, ругаться матами
И вытворять безумия...
Так кто же ТЫ? Я не ебу.
Дыра в щеке, дыра во лбу
И крест на хрустнувшем плече.
Зачем? Зачем? Зачем? Зачем?!...

Давно ли вы бывали в адеквате?

По-моему, так и вовсе никогда.

Сидящим в инкубаторе на вате

Вы знали: жизнь есть вата и вода.

А крылья, эта тяжкая заплечность

Оставлена, как выгоревший дом

На тех колёсах, на которых в вечность

Можно так въехать, что не выехать потом,

Написано, что "люди умирают,

Едва задумавшись о пустоте, в которой

Есть только поезд до искусственного рая,

Впрочем, пока и он не слишком скорый".

_____________________________________
Мне страшно в расширении сознаться,
Мне больно ничего не расширять.
Трепещут по углам галлюцинации,
И прямо на глазах седеет прядь
Волос, отросших вновь до середины
Спины с зигзагом плети позвоночной,
И с первым снегом перхоти седины
Утонут в краске черноты полночной.
Я удивляю всех цветущим видом,
Не характерным для больного СПИДом,
И блеском догорающих костров,
И в кулаке, ветвями перевитом,
Пульсирует отравленная кровь..
Я начала отращивать копыта
Для красоты, для смеха, для битья,
И погружаться в паутину быта,
Расширенного мной до бытия.



(с) Моя единственная, Ночь.

...они уже оба были