"Кысь" (Школа злословия).
Татьяна Толстая -писательница, публицистка, ведущая ток-шоу «Школа злословия», наконец, внучкаписателя Алексея Николаевича Толстого и мать главного интернет-дизайнера(и, как выяснилось - киберсквоттера) России Артемия Лебедева,интересна тем, что, будучи представительницей литературного бомонда, написалаимевшую почти массовый успех повесть «Кысь».
В связи с таковым, был издан даже сборник ее околокультурных рассуждений«День», редким по нынешним временам тиражом (аж50 000 экземпляров!). Это напоминало советские времена, когда в массовомколичестве выпускались всевозможные (изрядно скучные) воспоминания «о мире и осебе» маститых писателей. И (несмотря на многочисленные филиппики по адресу«новых русских») получила логовазовский «триумф».
Но поговорим о «Кысь». Повесть рассказывает о фантастическом мире будущего.Время действия - примерно через два-тривека после ядерной войны. Место действия - бывшая Москва, переименованная в Федор-Кузьмичск. Названа столица так по имени текущегоруководителя, символизирующего то ли Брежнева с Хрущевым, то ли старца ФедораКузьмича, которого иногда отождествляют с Александром Первым.
Сама «Кысь»
- некий вымышленный от страха гражданами Федор-Кузьмичска
монстр, якобы выпивающий у зазевавшихся обывателей спинной мозг.
Населяют город иокрестные деревушки обыватели-мутанты (в коих без труда узнаваем излюбленный в полудиссидентской литературе тип «хомосоветикуса»). Плюс - некоторое количество лиц,выживших после ядерного удара. Им теперь по три сотни лет(излучение даровало вечную молодость, но не бессмертие) и представляют они тип«благородных интеллигентов» (или - уцелевших дворян, и, вообще, бывших»,помнящих «культурное время»).
То есть Толстая переноситполудиссидентские разборки, в другой период, с инымипроблемами (подобных разборок полон и «День» писательницы - например, дежурнаябрань по адресу Сталина). Что особенно мило в книгах внучки маститого сталинскогописателя Толстого (почти так же забавно, как ультралиберальныеречи на устах президента фонда «Политика» Вячеслава Никонова - внука железногосталинского наркома Молотова).
С другой стороны, видимо,роман представляет и наше современное общество, (что долженствует подчеркнутьэпизод с «чеченцами»). В таком случае, под обывателями подразумеваются уже«простые россияне», а пережившие войну долгожители - это, опять таки,«либеральные интеллигенты».
Главный герой - молодойпарень Бенедикт, «человек с мятущейся душой». Отец - обыватель, зато мать из«бывших» и мечтает о карьере писаря для сына. Есть и местный наставник-философ– Никита Иванович, самый положительный герой книги. Герой разрывается междулюбовью к чтению и к девушке Оленьке.
Он приходит в дом ксвоему будущему тестю (тот возглавляет местныеорганы). Все садятся за обильный стол, но беспокойство вносит некий скрежет.Герой заглядывает под стол, и вдруг видит, что у тестя ноги, поросшие шерстью ис когтями (ими он и царапает пол) и у тещи, и даже у самой невесты (ужас!!!).Впрочем, герой не очень привередничает. В конце концов, он сам синеватый и схвостиком.
Герой женится на Оленьке,устраивается в местные «органы», получает наводящую ужас униформу (капюшон икрюк). Новая перспективная работа состоит в том, чтобы разъезжать на санях, запряженных приблатненными «перерожденцами», вламываться с обыском ксогражданам и конфисковать неуставную литературу (для верности тюкая их крюком по черепу).
Страстьк книгам, однако, вытесняет в Бенедикте любовь к жене, которая, растолстевизрядно, находит утешение с одним «перерожденцем» (здесь автор, как «умнаярусская женщина», видимо, хочет выразить мысль типа «бабы - дуры», не способныоценить умного мужчину).
Далее тесть сподвигает Бенедикта на устроение «государственногопереворота». Ночью они с Бенедиктом режут охрану, а затем и самого безобидногокарлика Федора Кузьмича - слишком либерального правителя (намек на Хрущева?).
Устанавливаетсяобскурантистская диктатура, причем с явным элементом воровства. Бенедикт впадает в немилость тестя (который теперь «Генеральный санитар») и поддавлением совершает подлость - обрекает на смерть наставника детства -философа-истопника Никиту Ивановича. Однако, в финале добро все же торжествуетнад злом, оставляя Бенедикта в растерянности и метаниях.
В чем же причина относительного успеха книги? По моему скромному мнению, в раскрутке авторадрузьями-издателями, соответствующей литературной премии и эксплуатациипопулярной темы монстров и уродов.
Но критик Андрей Ашкеров
отнесся к делу серьезнее. Вот некоторые избранные места его статьи:
«Однако, в общем, не само по себе интереснослучившееся "пришествие" Татьяны Толстой - интересно оно как однаиз самых ярких культурных примет наступления капитализма в России.(Упаси вас боже подумать, что я имею в виду, будто Толстая пошла по стопамАлександры Марининой, Полины Дашковой и Ко, - вестницдолгожданной либерализации литературного процесса. То были первые ласточки:наследницы кооперативного движения в литературе, основательницы скромного ЗАО"Дамский детектив". У Толстой с ними ничего общего. Толстая - это нечто совсем другое)…
…ТТпревратила интеллигентские комплексы в коммерческий литературный продукт,оказавшийся вполне конкурентоспособным на рынке. Так вполне закономернозавершился процесс прославления и узаконения рыночных отношений "мыслящей прослойкой"нашего общества.
Интеллигенция в обществахНового времени становится секуляризованной аристократией, социальной группой,которая в эпоху, когда статусные привилегии и ранжиры феодальных временутратили свою священную неприкосновенность, продолжает настаивать нанезыблемости своего статуса…
…Литературоцентризмроссийской культуры привел к тому, что писательство с давних пор сталоотождествляться с исполнением нравственного долга, литератору было отведеноцарственное место в воздушных замках народного духа.
Отличиесовременных писателей от писателей прошлого не в том, что первые опроверглисаму эту постановку вопроса или хотя бы подвергли ее сомнению: они пересталив нее верить, но все оставили по-прежнему…
…Это отношение к ним ныне иназывается технологией. Технологией литературного успеха».
В общем, кто читал - делимся впечатлениями.
Это и по сей день моя самая любимая антиутопия в современной литературе.