(Родился в Череповце 27 мая 1960)...
[attachmentid=1332]
Еще одна душа... чистая, печальная....
Скончался 17 февраля 1988, выпав в окно девятого этажа. Наиболее вероятна версия самоубийства (возможно, не сознательного, а вследствие употребления психоактивных грибов ), однако истинные причины падения точно не установлены. Похоронен в Ленинграде на Ковалёвском кладбище. Cын Егор Башлачёв родился уже после гибели Александра.
из интервью с Башлачевым....
Ю.: Вот ты сейчас рассказываешь движение, а в этом движении остаются песни, они этим движением рождаются?
Б.: Они не остаются потому, что они входят в чужие души. Вот перед тобой песня. И раз ты ее понял, значит, твоя душа захватила пространство и стала больше, то есть душа твоя растет. А вот потом, когда человек поймет, что он не просто индивидуальность, данность какая-то, а часть всего, когда душа рванет из тела... Ты поймешь, что ты совершаешь еще один шаг в целой цепи шагов, поймешь, что ты часть всего и что все будет хорошо. Только не навреди себе, живи, работай, не думай, что тебя лифт довезет. Лифт никого никуда не довез. Я же, собственно, об этом пою и буду петь.
Тут вопрос стоит так: знает ли истину тяжкий путь познания, который нам предстоит пройти? В принципе, каждый из нас знает эту истину изначально, эту истину знает душа. И пытается
тебе сообщить каждый день с утра до вечера. А ты должен ее слушать, она тебе все скажет, все даст, даст силы любовью. Твоей же любовью. Чем больше ты отдашь ей, тем больше будет даваться
тебе -- чтоб больше отдавал. Она тебе постарается сообщить всякими путями. В том числе женщина. Что такое женщина? Это еще один из языков, на которых с нами говорит мировая душа.
Ю.: Господь.
Б.: Ну да. Язык. Один из самых важных Его языков. Он с нами говорит всякими разными приметами, все сообщает, и ничего лишнего. Рисунок на этой пачке сигарет для кого-то наверняка
сыграет свою роль. Или песня -- сидишь ты вечером и слушаешь Битлз. И врубаешься, что песня написана именно для этого вечера, об этом вечере. Разговариваешь ты с человеком, а она совер-
шенно точно попадает в нерв вашей беседы. Можно даже не разговаривать, а послушать, какие там будут песни дальше, и понять, чем у вас все кончится. Это просто многофункциональность. Это
просто потенциал, который еще раз перевел себя в кинетику, стал реальным действом. Просто из века в век, из года и год, изо дня в день общую мировую идею мы переводим в форму за счет таланта.
Талант -- способ перевода. А если говорить о программе... то когда люди садятся играть в шахматы, всем ясно, что игра так или иначе кончится матом. Или если ты сядешь играть с Каспаровым, проиграешь в любом случае. Это, казалось бы, детерминировано, да, исход, результат, да. Но остаются подробности, ты же сам решаешь, и он решает, какой пешечкой ходить.
А для того чтобы перевести потенциал, есть шахматы, есть коробка, и мы должны сыграть. Перевели все это, реализовали кусок потенциала. Все. Но для того чтобы игра шла, кто-то должен
играть белыми, кто-то черными, а иначе все перепутается. И поэтому мы виноваты перед тем, кто вынужден быть плохим.
Допустим, я хороший, считаю себя хорошим, добрым, честным, умным вроде Кука. Все правильно. Но кто-то ведь должен быть плохим в таком случае. Иначе как, если все будут хорошими? Это
будет когда-нибудь. И это будет довольно страшно. Но будет.
Мы виноваты перед ними, они виноваты перед нами. Почему понятие общей вины -- конечно, только поэтому.
Надо добиться, чтобы душа смогла говорить со всеми, чтобы тебе было что-то дано. Надо показать, что у тебя чистые руки, чтоб тебе можно было что-то вложить. Иначе тебе никто ничего не вложит, потому что душа откажется, твоя же душа. Она тебя будет сначала заставлять вымыть руки, и только потом она тебе что-то в них даст. А ты всегда пытаешься что-то цапнуть, она не дает -- значит, ты цапаешь чужое, раз она тебе свое не дает. Это естественно. Значит, ты берешь чужое. А чужое в твоих руках никогда не будет живым, оно сразу мертвеет. Потому что ты только часть своей души можешь нести вот так. Живую воду. А все остальное, что ты будешь где-то там черпать, будет мертвая вода из чужих рук. Душа тебя сначала научит вымыть эти руки, чтобы ты был готовым к тому, что она тебе должна дать. И только через страдание. Это же очень мучительно осознать вдруг, что вроде как я гитарист, у меня ансамбль, мы там играем, у нас название есть, и нам свистят, хлопают, а потом понять, что ты дерьмо в общем-то еще. В принципе, понять -- это не обидно. Это ни в ко-
ем случае не обидно. Это великая честь для человека -- понять, что он дерьмо...."
СТИХИ И ПЕСНИ
ТЕСТО
Kогда злая стужа снедужила душу
И люта метель отметелила тело,
Когда опустела казна,
И сны наизнанку, и пах нараспашку -
Да дыши во весь дух и тяни там, где тяжко -
Ворвется в затяжку весна.
Зима жмет земное. Все вести - весною.
Секундой по векам, по пыльным сусекам
Хмельной ветер верной любви.
Тут дело не ново - словить это Слово
Ты снова, и снова, и снова лови.
Тут дело простое - нет тех, кто не стоит,
Нет тех, кто не стоит любви.
Да как же любить их - таких неумытых,
Да бытом пробитых, да потом пропитых?
Да ладно там - друга, начальство, коллегу,
Ну ладно, случайно утешить калеку,
Дать всем,кто рискнул попросить.
А как всю округу - чужих, неизвестных,
Да так - как подругу, как дочь, как невесту?
Да как же, позвольте спросить?
Тут дело простое - найти себе место
Повыше, покруче. Пролить темну тучу
До капли грозою - горючей слезою -
Глянь, небо какое!
Пречистой рукою сорвать с неба звезды
Смолоть их мукою
И тесто для всех замесить.
А дальше - известно. Меси свое тесто
Да неси свое тесто на злобное место -
Пускай подрастет на вожжах.
Сухими дровами - своими словами
Своими словами держи в печке пламя,
Да дракой, да поркой - чтоб мякиш стал коркой,
Краюхой на острых ножах.
И вот когда с пылу, и вот когда с жару -
Да где брал он силы, когда убежал он?! -
По торной дороге и малой тропинке
Раскатится крик Колобка
На самом краю овражины - оврага
У самого гроба казенной утробы
Как пара парного, горячего слова
Гляди, не гляди - не заметите оба -
Подхватит любовь и успеет во благо
Во благо облечь в облака.
Но все впереди, а пока еще рано,
И сердце в груди не нашло свою рану,
Чтоб в исповеди быть с любовью на равных
И дар русской речи беречь.
Так значит жить и ловить это Слово упрямо,
Душой не кривить перед каждою ямой,
И гнать себя дальше - все прямо да прямо
Да прямо - в великую печь!
Да что тебе стужа - гони свою душу
Туда, где все окна не внутрь, а наружу.
Пусть время пройдется метлою по телу -
Посмотрим, чего в рукава налетело.
Чего только не нанесло!
Да не спрячешь души беспокойное шило.
Так живи - не тужи, да тяни свою жилу,
Туда, где пирог только с жару и с пылу,
Где каждому, каждому станет светло...
ХОРОШИЙ МУЖИК *
Говорила о нем так, что даже чесался язык.
Не артист знаменитый, конечно, но очень похожий.
Молодой, холостой, в общем, с виду хороший мужик.
Только как же, мужик ведь - какой он хороший?
Он к утру приходил на рогах и клонился как штык.
А она, уходя по утрам, укрывала рогожей.
И сегодня, шагая с работы, сказала: - Хороший мужик.
- Ой, да брось ты, мужик ведь - откуда хороший?
И пила свою чашу и горькую стопку до дна.
Только тем и ломила хребты с недоноскою ношей.
- Не сердись, ты хороший мужик, - утешала она.
И он думал: - Гляди-ка, мужик я, а все же хороший.
И на бранное ложе сходила как на пьедестал.
Лишь слегка задыхалась. Да нет же! Дышала как юная лошадь.
Ну а он еще спал. Жаль, конечно. Да видно устал.
- Ну а ты как хотела? Мужик ведь - и сразу хороший.
Подметала свой пол белой ниткой да прям сквозь толстый ватин.
Чтоб не лечь натощак, до рассвета на кухне курила.
- Ты хороший мужик, - кружевами его паутин
Перепутала все, говорила и боготворила.
И однажды, сорвав ее швы да с изнанки судьбы -
Да клочками резина и вата, да клочьями кожа -
Он схватил и понес на руках, как на дыбу, поставил ее на дыбы.
Только крикнуть успела: - Мужик он и вправду хороший!
Не Варвара-краса, да не курица-Ряба.
Не артистка, конечно, но тоже совсем не проста.
Да Яга не Яга, лишь бы только хорошая баба.
И под мышку к ней влез и уснул, как за пазухой у Христа.
Холостые патроны да жены про всех заряжены.
Он по ней, как по вишне, поет над кудрявой ольхой.
Так и поняли все, что мужик он хороший. Груженый.
Ну, а вы как хотели? Мужик ведь - с чего бы плохой?
---------------------
* Второе название: Песня о Родине.
ХОЗЯЙКА
Сегодня ночью - дьявольский мороз.
Открой, хозяйка, бывшему солдату.
Пусти погреться, я совсем замерз,
Враги сожгли мою родную хату.
Перекрестившись истинным крестом,
Ты молча мне подвинешь табуретку,
И самовар ты выставишь на стол
На чистую крахмальную салфетку.
И калачи достанешь из печи,
С ухватом длинным управляясь ловко.
Пойдешь в чулан, забрякают ключи.
Вернешься со своей заветной поллитровкой.
Я поиграю на твоей гармони.
Рвану твою трехрядку от души.
- Чего сидишь, как будто на иконе ?
А ну, давай, пляши, пляши, пляши...
Когда закружит мои мысли хмель,
И "День Победы" я не доиграю,
Тогда уложишь ты меня в постель,
Потом сама тихонько ляжешь с краю.
А через час я отвернусь к стене.
Пробормочу с ухмылкой виноватой:
- Я не солдат... Зачем ты веришь мне?
Я все наврал. Цела родная хата.
И в ней есть все - часы и пылесос.
И в ней вполне достаточно уюта.
Я обманул тебя. Я вовсе не замерз.
Да тут ходьбы всего на три минуты.
Известна цель визита моего -
Чтоб переспать с соседкою-вдовою.
А ты ответишь: - Это ничего...
И тихо покачаешь головою.
И вот тогда я кой-чего пойму,
И кой-о-чем серьезно пожалею.
И я тебя покрепче обниму
И буду греть тебя, пока не отогрею.
Да, я тебя покрепче обниму
И стану сыном, мужем, сватом, братом.
Ведь человеку трудно одному,
Когда враги сожгли родную хату.
СЛЕТ - СИМПОЗИУМ
Куда с добром деваться нам в границах нашей области? *
У нас - четыре Франции, семь Бельгий и Тибет.
У нас есть место подвигу. У нас есть место доблести.
Лишь лодырю с бездельником у нас тут места нет.
А так - какие новости? Тем более, сенсации...
С террором и вулканами здесь все наоборот.
Прополка, культивация, мели-мели-мели - орация,
Конечно, демонстрации. Но те - два раза в год.
И все же доложу я вам без преувеличения,
Как подчеркнул в докладе сам товарищ Пердунов,
Событием высокого культурного значения
Стал пятый слет-симпозиум районных городов.
Президиум украшен был солидными райцентрами -
Сморкаль, Дубинка, Грязовец и Верхний Самосер.
Эх, сумма показателей с высокими процентами!
Уверенные лидеры. Опора и пример.
Тянулись Стельки, Чагода... Поселок в ногу с городом.
Угрюм, Бубли, Кургузово, потом Семипердов.
Чесалась Усть-Тимоница. Залупинск гладил бороду.
Ну, в общем, много было древних, всем известных городов.
Корма - забота общая. Доклад - задача длинная.
Удои с дисциплиною, корма и вновь корма.
Пошла чесать губерния. Эх, мать моя целинная!
Как вдруг - конвертик с буквами нерусского письма.
Президиум шушукался. Сложилась точка зрения:
- Депеша эта с Запада. Тут бдительность нужна.
Вот, в Тимонице построен институт слюноварения.
Она - товарищ грамотный и в аглицком сильна...
- С поклоном обращается к вам тетушка Ойропа.
И опосля собрания зовет на завтрак к ней...
- Товарищи, спокойнее! Прошу отставить ропот!
Никто из нас не завтракал - у нас дела важней.
Ответим с дипломатией. Мол, очень благодарные,
Мол, ценим и так далее, но, так сказать, зер гут!
Такие в нашей области дела идут ударные,
Что даже в виде исключения не вырвать пять минут.
И вновь пошли нацеливать на новые свершения.
Была повестка муторной, как овсяной кисель.
Вдруг телеграмма: - Бью челом! Примите приглашение!
Давайте пообедаем. Для вас накрыт Брюссель.
Повисло напряженное, гнетущее молчание.
В такой момент - не рыпайся, а лучше - не дыши!
И вдруг оно прорезалось - голодное урчание
В слепой кишке у маленького города Шиши.
Бедняга сам сконфузился! В лопатки дует холодом.
А между тем урчание все громче и сочней.
- Позор ему - приспешнику предательского голода!
Никто из нас не завтракал! дела для нас важней!
- Товарищи, спокойнее! Ответим с дипломатией.
Но ярость благородная вскипала, как волна.
- Ту вашу дипломатию в упор к отцу и матери! -
Кричала с места станция Октябрьская Весна.
- Ответим по-рабочему. Чего там церемониться.
Мол, на корню видали мы буржуйские харчи! -
Так заявила грамотный товарищ Усть-Тимоница,
И хором поддержали ее Малые Прыщи.
Трибуну отодвинули. И распалили прения.
Хлебали предложения как болтанку с пирогом.
Объявлен был упадочным процесс пищеварения,
А сам Шиши - матерым, но подсознательным врагом.
- Пущай он, гад, подавится Иудиными корками!
Чужой жратвы не надобно. Пусть нет - зато своя!
Кто хочет много сахару - тому дорога к Горькому!
А тем, кто с аппетитами - положена статья...
И населенный пункт 37-го километра
Шептал соседу радостно: - К стене его! К стене!
Он - опытный и искренний поклонник
стиля "ретро",
Давно привыкший истину искать в чужой вине.
И диссидент Шиши горел красивым синим пламенем.
- Ату его, вредителя! Руби его сплеча!
И был он цвета одного с переходящим знаменем,
Когда ему товарищи слепили строгача.
А, впрочем, мы одна семья - единая, здоровая.
Эх, удаль конармейская ворочает столы.
Президиум - "Столичную", а первый ряд - "Зубровую",
А задние - чем бог послал, из репы и свеклы.
Потом по пьяной лавочке пошли по главной улице.
Ругались, пели, плакали и скрылись в черной мгле.
В Мадриде стыли соусы.
В Париже сдохли устрицы.
И безнадежно таяло в Брюсселе крем-брюле.
--------------------------------
* Привольны исполинские масштабы нашей области.
ПОДВИГ РАЗВЕДЧИКА
В рабочий полдень я проснулся стоя.
Опять матрац попутал со стеной.
Я в одиночку вышел из запоя,
Но - вот те на! - сегодня выходной.
И время шло не шатко и не валко.
Горел на кухне ливерный пирог.
Скрипел мирок хрущевки-коммуналки,
И шлепанцы мурлыкали у ног.
Сосед Бурштейн стыдливо бил соседку.
Мы с ней ему наставила рога.
Я здесь ни с кем бы не пошел в разведку,
Мне не с кем выйти в логово врага.
Один сварил себе стальные двери.
Другой стишки кропает до утра.
Я - одинок. Я никому не верю.
Да, впрочем, видит Бог, невелика потеря
Весь ихний брат и ихняя сестра.
Экран, а в нем с утра звенят коньки...
В хоккей играют настоящие мужчины.
По радио поют, что нет причины для тоски,
И в этом ее главная причина.
В "Труде" сенсационная заметка
О том, что до сих пор шумит тайга.
А мне до боли хочется в разведку,
Уйти и не вернуться в эту клетку
Уйти - в чем есть - в глубокий тыл врага.
Из братских стран мне сообщает пресса:
Поляки оправляются от стресса.
Прижат к ногтю вредитель Лех Валенса,
Мечтавший всю Варшаву отравить.
Да, не все еще врубились в суть прогресса
И в трех соснах порой не видят леса.
Бряцает амуницией агрессор,
Но ТАСС уполномочен заявить:
"Тяжелый смог окутал Вашингтон.
Невесело живется без работы
В хваленых джунглях каменной свободы,
Где правит ЦРУ и Пентагон.
Среди капиталистов наших стран
Растет угар военного психоза.
Они пугают красною угрозой
Обманутых рабочих и крестьян.
А Рейган - вор, ковбой и педераст -
Поставил мир на ядерную карту."
Тревожно мне. Кусаю свой матрац.
Дрожу, как СС-20 перед стартом.
Окончился хоккей. Пошли стрекозы.
А по второй насилуют кларнет.
Да как же можно ? Ведь висит угроза!
И ничего страшней угрозы нет!
Да, вовремя я вышел из запоя...
Не отдадим родимой Костромы!
Любимый город может спать спокойно
И мирно зеленеть среди зимы.
Буденовку напялю на затылок.
Да я ль не патриот, хотя и пью?
В фонд мира сдам мешок пустых бутылок
И из матраца парашют скрою.
Возьму аванс. Куплю себе билет
На первый рейс до Западной Европы.
В квадрате Гамбурга - пардон, я в туалет! -
Рвану кольцо и размотаю стропы.
Пройду, как рысь, от Альп и до Онеги
Тропою партизанских автострад.
Все под откос - трамваи и телеги.
Не забывайте, падлы, Сталинград!
Пересчитаю все штыки и пушки.
Пускай раскрыт мой корешок-связной -
Я по-пластунски обхожу ловушки
И выхожу в эфир любой ценой.
Я - щит и меч родной Страны Советов!
Пока меня успеют обложить -
Переломаю крылья всем ракетам,
Чтоб на Большую землю доложить:
Мол, вышел пролетарский кукиш Бонну.
Скажите маме - НАТО на хвосте!
Ваш сын дерется до последнего патрона
На вражьей безымянной высоте.
Хочу с гранатой прыгнуть под колеса,
Но знамя части проглотить успеть.
Потом молчать на пытках и допросах,
А перед смертью - про Катюшу спеть.
Бодун крепчал. Пора принять таблетку.
В ушах пищал секретный позывной.
По выходным так хочется в разведку.
Айда, ребята! кто из вас со мной?
ГРИБОЕДОВСКИЙ ВАЛЬС
В отдаленном совхозе "Победа"
Был потрепанный старенький "ЗИЛ".
А при нем был Степан Грибоедов,
И на "ЗИЛе" он воду возил.
Он справлялся с работой отлично.
Был по обыкновению пьян.
Словом, был человеком обычным
Водовоз Грибоедов Степан.
После бани он бегал на танцы.
Так и щупал бы баб до сих пор,
Но случился в деревне с сеансом
Выдающийся гипнотизер.
На заплеванной маленькой сцене
Он буквально творил чудеса.
Мужики выражали сомненье,
И таращили бабы глаза.
Он над темным народом смеялся.
И тогда, чтоб проверить обман,
Из последнего ряда поднялся
Водовоз Грибоедов Степан.
Он спокойно вошел на эстраду,
И мгновенно он был поражен
Гипнотическим опытным взглядом,
Словно финским точеным ножом.
И поплыли знакомые лица...
И приснился невиданный сон -
Видит он небо Аустерлица,
Он не Степка, а Наполеон!
Он увидел свои эскадроны.
Он услышал раскаты стрельбы
Он заметил чужие знамена
В окуляре подзорной трубы.
Но он легко оценил положенье
И движением властной руки
Дал приказ о начале сраженья
И направил в атаку полки.
Опаленный горячим азартом,
Он лупил в полковой барабан.
Был неистовым он Бонапартом,
Водовоз Грибоедов Степан.
Пели ядра, и в пламени битвы
Доставалось своим и врагам.
Он плевался словами молитвы
Незнакомым французским богам.
Вот и все. Бой окончен. Победа.
Враг повержен. Гвардейцы, шабаш!
Покачнулся Степан Грибоедов,
И слетела минутная блажь.
На заплеванной сцене райклуба
Он стоял, как стоял до сих пор.
А над ним скалил желтые зубы
Выдающийся гипнотизер.
Он домой возвратился под вечер
И глушил самогон до утра.
Всюду чудился запах картечи
И повсюду кричали "Ура!"
Спохватились о нем только в среду.
Дверь сломали и в хату вошли.
А на них водовоз Грибоедов,
Улыбаясь, глядел из петли.
Он смотрел голубыми глазами.
Треуголка упала из рук.
И на нем был залитый слезами
Императорский серый сюртук.
В ЧИСТОМ ПОЛЕ - ДОЖДИ
В чистом поле - дожди косые.
Эй, нищета - за душой ни копья!
Я не знал, где я, где Россия
И куда же я без нея?
Только время знобит, колотит.
Кто за всех, если дух - на двух?
В третьей роте без крайней плоти
Безымянный поет петух.
Не умею ковать железо я -
Ох, до носу мне черный дым!
На второй мировой поэзии
Признан годным и рядовым.
В чистом поле - дожди косые,
Да нет ни пропасти, ни коня.
Я не знал, как любить Россию,
А куда ж она без меня?
И можно песенку прожить иначе,
Можно ниточку оборвать.
Только вырастет новый мальчик *
За меня, гада, воевать.
Так слушай, как же нам всем не стыдно?
Эй, ап - спасите ваши души!
Знаешь, стыдно, когда не видно
Что услышал ты то, что слушал.
Стань живым - доживешь до смерти.
Гляди в омут и верь судьбе -
Как запискe в пустом конверте,
Адресованный сам себе.
Там, где ночь разотрет тревога,
Там, где станет невмоготу -
Вот туда тебе и дорога,
Наверстаешь свою версту.
В черных пятнах родимой злости
Грех обиженным дуракам.
А деньги - что ж, это те же гвозди,
И так же тянутся к нашим рукам.
Но я разгадан своей тетрадкой -
Топором меня в рот рубите!
Эх, вот так вот прижмет рогаткой -
И любить или не любить!
А тех, кто знает, жалеть не надо.
А кровь - она ох, красна на миру!
Пожалейте сестру, как брата -
Я прошу вас, а то помру.
А с любовью - да Бог с ней, с милой...
Потому, как виновен я.
Ты пойми - не скули, помилуй,
Плачь по всем, плачь, аллилуя!
На фронтах мировой поэзии
Люди честные - все святы.
Я не знал, где искать Россию,
А Россия есть росс и ты.
И я готов на любую дыбу.
Подними меня, милая, ох!
Я за все говорю - спасибо.
Ох, спаси меня, спаси, Бог!
В чистом поле - дожди косые.
Да мне не нужно ни щита, ни копья.
Я увидел тебя, Россия.
А теперь посмотри, где я.
-----------------------------------
* Только вырастет новый мальчик,
И за нас ему воевать.
ПЛЯШИ В ОГНЕ
Ой-е-е-ей! Бог с тобой!
Ой-е-е-ей! Бог с тобой!
Если я с собой не в ладу, чтоб ей оборваться, струне,
Но раз уж объявился в аду - так и пляши в огне!
Раз ужe в аду, так ты пляши в огне.
Сходу пропаду, если нет ни души во мне.
Мне бы сотворить ворота у трех дорог.
Да небо своротить охота до судорог.
Гадами ползут времена, где всяк себе голова.
Нынче - Страшный Зуд. На, бери меня, голого!
Нынче Скудный день. Горе - горном, да смех в меха!
С пеньем на плетень, - горлом - красного петуха.
С ниточки по миру отдам, значит сберегу.
С ниточки по миру - да что я еще могу!
Но сбей озноб да брось меня в пот.
Каков лоб, таков и приход.
Но дай восход, и я его подожгу.
Воля уготована всем кому вольготно.
Мне с моею милою - рай на шабаше.
У меня есть все, что душе угодно,
Но это только то, что угодно душе.
Ой, не лей елей, да я не пью, я пою, да нынче мне в седло.
Пей да не жалей, ведь праздник на моей стороне.
Все бы хорошо, да в одиночку не весело.
Да почему бы нам с тобой не плясать в огне!
Чтобы пятки не жгли угли да не пекла зола.
Да не рубиться в рубли да от зла не искать бы зла.
Я тобой живу, но прости, мне сны - не житье
И я не согрешу против истины, согрешив за нее
Мы облучены, и я иду на звон струны из твоей косы
Мы обручены, и значит время задуть часы
Время выйти в лес, где поляны твои святы
Времени в обрез - цветы и еще цветы.
Я тебя люблю, и я уйду, раз уж я пришел.
Я тебя люблю, по колено мне трын-трава.
Так вей слaвянским словом молва, как все хорошо!
Славно на земле, где всяк всему голова.
Я тебя люблю, и в облака смотрю свысока.
Весело ли грустно, да по Руси по руслу течет река
Как течет река в облака, а на самом дне
Мечется огонь, и я там пляшу в огне!
СЛУЧАЙ В СИБИРИ
Пока пою, пока дышу, любви меняю кольца,
Я на груди своей ношу три звонких колокольца.
Они ведут меня вперед и ведают дорожку.
Сработал их под Новый Год знакомый мастер Прошка.
Пока дышу, пока пою и пачкаю бумагу
Я слышу звон. На том стою. А там глядишь - и лягу.
Бог даст - на том и лягу.
К чему клоню? Да так, пустяк. Вошел и вышел случай.
Я был в Сибири. Был в гостях. В одной веселой куче.
Какие люди там живут! Как хорошо мне с ними!
А он... Не помню, как зовут. Я был не с ним. С другими.
А он мне - пей! - и жег вином. - Кури! - и мы курили.
Потом на языке одном о разном говорили.
Потом на языке родном о разном говорили.
И он сказал: - Держу пари - похожи наши лица,
Но все же, что ни говори, я - здесь, а ты - в столице.
Он говорил, трещал по шву: мол, скучно жить в Сибири.
Вот в Ленинград или в Москву...
Он показал бы большинству
И в том и в этом мире.
- А здесь чего? Здесь только пьют.
Мечи для них бисеры. Здесь даже бабы не дают.
Сплошной духовный неуют
Коты как кошки, серы.
- Здесь нет седла, один хомут.
Поговорить - да не с кем.
Ты зря приехал. Не поймут.
Не то, что там - на Невском.
- Ну как тут станешь знаменит -
Мечтал он сквозь отрыжку.
Да что там у тебя звенит?
- Какая мелочишка?
Пока я все это терпел и не спускал ни слова,
Он взял гитару и запел. Пел за Гребенщикова.
Мне было жаль себя, Сибирь, гитару и Бориса.
Тем более, что на Оби мороз всегда за тридцать.
Потом окончил и сказал, что снег считает пылью.
Я встал и песне подвязал оборванные крылья.
И спел свою, сказав себе: - Держись! - играя кулаками.
А он сосал из меня жизнь глазами-слизняками.
Хвалил он: - Ловко врезал ты по ихней красной дате.
И начал вкручивать болты про то, что я - предатель.
Я сел, белее, чем снега. Я сразу онемел как мел.
Мне было стыдно, что я пел. За то, что он так понял.
Что смог дорисовать рога, что смог дорисовать рога
Он на моей иконе.
- Как трудно нам - тебе и мне - шептал он,
Жить в такой стране и при социализме.
Он истину топил в говне.
За клизмой ставил клизму.
Тяжелым запахом дыша,
Меня кусала злая вша.
Чужая тыловая вша.
Стучало в сердце. Звон в ушах.
- Да что там у тебя звенит?
И я сказал: - Душа звенит. Обычная душа.
- Ну ты даешь... Ну ты даешь!
Чем ей звенеть? Ну ты даешь -
Ведь там одна утроба.
С тобой тут сам звенеть начнешь.
И я сказал: - Попробуй!
Ты не стесняйся. Оглянись. Такое наше дело.
Проснись. Да хорошо встряхнись. Да так, чтоб зазвенело.
Зачем живешь? Не сладко жить. И колбаса плохая.
Да разве можно не любить?
Вот эту бабу не любить, когда она такая!
Да разве ж можно не любить?
Да разве ж можно хаять?
Не говорил ему за строй. Ведь сам я - не в строю.
Да строй - не строй. Ты только строй. А не умеешь строить - пой.
А не поешь - тогда не плюй.
Я - не герой. Ты - не слепой.
Возьми страну свою.
Я первый раз сказал о том, мне было нелегко.
Но я ловил открытым ртом родное молоко.
И я припал к ее груди, я рвал зубами кольца.
Была дорожка впереди. Звенели колокольца.
Пока пою, пока дышу, дышу и душу не душу,
В себе я многое глушу. Чего б не смыть плевка?!
Но этого не выношу. И не стираю. И ношу.
И у любви своей прошу хоть каплю молока.
ВЕРКА, НАДЬКА И ЛЮБКА
Когда дважды два было только четыре,
Я жил в небольшой коммунальной квартире.
Работал с горшком, и ночник мне светил
Но я был дураком и за свет не платил.
Я грыз те же книжки с чайком вместо сушки,
Мечтал застрелиться при всех из Царь-пушки,
Ломал свою голову в виде подушки.
Эх, вершки-корешки! От горшка до макушки
Обычный крестовый дурак.
- Твой ход, - из болот зазывали лягушки.
Я пятился задом, как рак.
Я пил проявитель, я пил закрепитель,
Квартиру с утра превращал в вытрезвитель,
Но не утонул ни в стакане, ни в кубке.
Как шило в мешке - два смешка, три насмешки -
Набитый дурак, я смешал в своей трубке
И разом в орла превратился из решки.
И душу с душком, словно тело в тележке,
Катал я и золотом правил орешки,
Но чем-то понравился Любке.
Муку через муку поэты рифмуют.
Она показала, где раки зимуют.
Хоть дело порой доходило до драки -
Я Любку люблю! А подробности - враки.
Она даже верила в это сама.
Мы жили в то время в холерном бараке
Холерой считалась зима.
И Верка-портниха сняла с Любки мерку -
Хотел я ей на зиму шубу пошить.
Но вдруг оказалось, что шуба - на Верку.
Я ей предложил вместе с нами пожить.
И в картах она разбиралась не в меру -
Ходила с ума эта самая Вера.
Очнулась зима и прогнала холеру.
Короче стал список ночей.
Да Вера была и простой и понятной,
И снегом засыпала белые пятна,
Взяла агитацией в корне наглядной
И воском от тысяч свечей.
И шило в мешке мы пустили на мыло.
Святою водой наш барак затопило.
Уж намылились мы, но святая вода
На метр из святого и твердого льда.
И Вера из шубы скроила одеяло.
В нем дырка была - прям так и сияла.
Закутавшись в дырку, легли на кровать
И стали, как раки, втроем зимовать.
Но воду почуяв - да сном или духом -
В матросской тельняшке явилась Надюха.
Я с нею давно грешным делом матросил,
Два раза матрасил, да струсил и бросил.
Не так молода, но совсем не старуха,
Разбила паркеты из синего льда.
Зашла навсегда попрощаться Надюха,
Да так и осталась у нас навсегда.
Мы прожили зиму активно и дружно.
И главное дело - оно нам было не скучно.
И кто чем богат, тому все были рады.
Но все-таки просто визжали они,
Когда рядом с ритмами светской эстрады
Я сам, наконец, взял гитару в клешни.
Не твистом свистел мой овраг на горе.
Я все отдавал из того, что дано.
И мозг головной вырезал на коре:
Надежда плюс Вера плюс Саша плюс Люба
Плюс тетя Сережа плюс дядя Наташа...
Короче, не все ли равно.
Я пел это в темном холодном бараке
И он превращался в обычный дворец.
Так вот что весною поделывают раки!
И тут оказалось, что я - рак-отец.
Сижу в своем теле, как будто в вулкане.
Налейте мне свету из дырки окна!
Три грации, словно три грани в стакане.
Три грани в стакане, три разных мамани,
три разных мамани, а дочка одна.
Но следствия нет без особых причин.
Тем более, вроде не дочка, а сын.
А может - не сын, а может быть - брат,
Сестра или мать или сам я - отец,
А может быть весь первомайский парад!
А может быть город весь наш - Ленинград!..
Светает. Гадаю и наоборот.
А может быть - весь наш советский народ.
А может быть, в люльке вся наша страна!
Давайте придумывать ей имена.
Слыша В.С.Высоцкого / триптих /
-------------------------------
1.Хорошо, коли так. Коли все неспроста.
Коли ветру все дуть, а деревьям - качаться.
Коли весело жить, если жить не до ста.
А потом уходить - кто куда - а потом все равно
возвращаться.
Возвращаются все. И друзья и враги
Через самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все. И идут на круги.
И опять же не верят судьбе. Кто больше,
кто меньше.
Хорошо, коли так. Значит, ищут судьбу.
А находят себя, если все же находят.
Если дырку во лбу вы видали в гробу
Приказав долго жить, вечным сном, дуба дав
или как там еще в обиходе?
Только вечный огонь все равно прогорит.
Пусть хорош этот сон. Только тоже не вечен.
На Молочном пути вход с востока открыт
И опять молоко по груди, по губам...
И нельзя изменить место встречи.
2.Если баба трезва, если баба скушна,
Да может, ей нелегко, тяжело да не весело с нами?
А налей-ка вина
А достань-ка до дна
Ох, отсыплет зерна и отдаст тебе все,
Чем поднять в печке пламя.
И опять каравай собираешь по крохам.
И по каплям опять в кипяток свою кровь.
Жизнь... Она не простит только тем,
кто думал о ней слишком плохо.
Баба мстит лишь за то, что не взял,
что не принял любовь.
Так слови свое Слово, чтобы разом начать все дела.
Как положено, все еще раз положить на лопатки.
Чтобы девочка - Время из сказок косу заплела.
Чтобы Время - мальчишка пугал и стрелял из рогатки.
Чтоб они не прощали, когда ты игру не поймешь,
Когда мячик не ловишь и даже не плачешь в подушку.
Погремушка гремит, да внутри вся пуста.
Скушно слушать сто раз. Надоест даже сказка.
Так не ждал бы, пока досчитают до ста.
Лучше семь раз услышать - один раз сказать
Или спеть,
Да не сдвоить, а строить, сварить, доказать,
Но для этого в сказке ты должен учуять подсказку.
Чтобы туже вязать, нужно чувствовать близость развязки.
3.Колея по воде... Но в страну всех чудес
Не проехать по ней, да еще налегке, да с пустым разговором.
Так не спрашивай в укор :
- Ты зачем в воду лез?
Я, конечно, спою. Я, конечно, спою.
Но хотелось бы хором.
Хорошо, если хор в верхней ноте подтянет,
подтянется вместе с тобою.
Кто во что, но душевно и в корень,
и корни поладят с душой.
Разве что-то не так?
Вроде все, как всегда, то же небо опять голубое.
Видно, что-то не так,
Если стало вдруг так хорошо.
Только что тут гадать? Высоко до небес.
Да рукою подать до земли, чтоб месить тили-тесто.
Если ты ставишь крест на стране всех чудес,
Значит, ты для креста выбрал самое верное место.
А наши мертвые нас не оставят в беде.
Наши павшие, как на часах часовые.
Но отражается небо во мне и в тебе
И во имя имен пусть живых не оставят живые.
В общем, места в землянке хватает на всех.
А что просим? Да мира и милости к нашему дому!
И несется сквозь тучи забористый смех:
- Быть - не быть? В чем вопрос, если быть
не могло
по-другому!
НОВЫЙ ГОД
Мы у ворот. Эй, отворяй, охрана!
Ровно в двенадцать нам разрешают вход.
Мокрый от пены, и, безусловно, пьяный,
Я удираю в новый грядущий год.
С треском разбив елочные игрушки
Жмется к столу общество-ассорти.
Хочется стать взрывчатою хлопушкой
И расстрелять вас залпами конфети.
Но нужно включиться,
И - раз-два-три! - веселиться.
А лучше всего напиться. Вдрызг.
Чтоб рухнуть под стол - пластом.
Кто-то из женщин в маске лисицы
Приветливо машет мне своим
пушистым хвостом.
Там, наверху, счетчик стучит все чаще.
Там, наверху, скоро составят счет.
Кто-то открытку бросил в почтовый ящик.
Может быть, ангел, может быть - пьяный черт?
В этом году я выбираю черта.
Я с ним охотно чокнусь левой рукой.
Я объявляю восемьдесят четвертый
Годом серьезных мер по борьбе с тоской.
Но в комнате пусто,
Смазаны краски.
Слышен могучий храп за стеной.
Кто-то из женщин сбрасывает маску
И остается рядом со мной.
Как хорошо, когда некуда торопиться.
Славно проспать первый январский день.
Надо бы встать, чтобы опохмелиться,
Надо бы встать, но подниматься лень.
В куче кассет местный рок-клуб - по росту.
Маршевый шаг вперед, два шага назад.
Ровно в двенадцать - Всеволод Новгородцев
И модная группа "Фрэнки гоуз ту Ленинград".
Мы засыпаем.
Что нам приснится?
Лес и дорога. Конь вороной.
Кто-то из женщин в маске лисицы
Утром проснется рядом со мной.
Кто-то из женщин быстро с постели встанет,
Выгладит платье и подойдет к столу.
Кто-то из женщин все по местам расставит.
Где-то в углу на кухне найдет метлу.
Кто-то из женщин быстро сметет осколки.
Вымоет чашки с мылом и кипятком.
Снимет игрушки. Выбросит наши елки.
И, не прощаясь, щелкнет дверным замком.
А солнце все выше! Скоро растает.
Деды Морозы получат расчет.
Сидя на крыше, скорбно глотает
Водку и слезы
мой маленький черт.
ПРЯМАЯ ДОРОГА
Все на мази. Все в кайф, в струю и в жилу.
Эта дорога пряма, как школьный коридор.
В брюхе машины легко быть
первым пассажиром,
Имея вместо сердца единый пламенный мотор.
Мы аккуратно пристегнуты ремнями.
Мы не спешим. Но если кто догонит нас -
То мы пригрозим им габаритными огнями.
Затянем пояса. Дадут приказ - нажмем на газ.
А впрочем, если хошь - давай,
пролезай к шоферу.
Если чешутся руки - что ж, пугай ворон,
дави клаксон.
А ежели спеть - так это лучше сделать хором.
Пусть не слышно тебя, но ты не Элтон Джон
и не Кобзон.
Есть правила движения, в которых все молчком.
И спектр состоит из одного предупредительного цвета.
Дорожные знаки заменим нагрудным значком,
И автоматически снижается цена билета.
Трудно в пути. То там, то тут подлец заноет.
Мол, пыль да туман. Сплошной бурьян и нет конца.
Но все впереди. На белом свете есть такое,
Что никогда не снилось нашим подлецам.
Стирается краска на левой стороне руля.
На левых колесах горит лохматая резина
Но есть где-то сказка - прекрасная земля,
Куда мы дотянем, лишь кончится запас бензина.
Судя по карте, дорога здесь одна.
Трясет на ухабах - мы переносим с одобреньем.
Ведь это не мешает нам принять стакан вина
И думать о бабах с глубоким удовлетвореньем.
Мы понимаем, что в золоте есть медь.
Но мы научились смотреть, не отводя глаза.
Дорога прямая. И, в общем, рано петь:
- Кондуктор, нажми на тормоза...
РАШИД + ОЛЯ
Ветер нам поет и зовет нас в горы.
Вечер сладким вином смешит.
Если небо стало для нас забором,
Напишу на нем "Оля + Рашид".
А в книге регистрации мог бы расписаться
Таракан с чернилами на усах.
Стопроцентный брак допускают в ЗАГСах,
Но любовь вершится на небесах.
Дырочки прожгу - пусть в них звезды светятся
Да не в огороде, а во саду.
У любви - двенадцать братушек-месяцев,
А луна сестренкою на меду.
Лезут космонавты в созвездие Девы,
Ищут теплых лет да долгих котлет.
Но чтобы жить на свете одним припевом,
Каждый должен выдумать свой куплет.
Дай нам, Боже, хлеба и дай нам соли!
Дай нам, Сатана, табаку-вина.
Напишу куда надо "Рашид + Оля".
Будет эта пара любви равна.
Пусть они идут босиком по лестнице,
Муж идет с невестой, с женой - жених.
У любви - двенадцать рогатых месяцев,
Да луна-пастушка всегда при них.
Вот тебе кино! Погляди на рублики!
Съемка урожая - себе в убыток.
Ведь любой народный артист
Это кинокамера скучных пыток.
Первый класс не спорит с чужими школами.
А любитель сладкого пусть поймет -
Только тот, кто честно искусан пчелами,
Знает, что такое хороший мед.
Пусть на этой ленте рубли повесятся,
Каждому усилию - по плоду.
У любви - по кадру - двенадцать месяцев
И луна, как лампа, на всем году.
ГАЛАКТИЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
Я твердо уверен, что где-то в Галактике дальней,
На пыльных тропинках, вдали от космических трасс,
Найдется планета, похожая с нашей детально.
И люди на ней совершенно похожи на нас.
Мой город, и дом, и квартира отыщутся где-то.
Согласно прописке, там занял пять метров жилья
Мужчина, который курит мои сигареты
И пьет жигулевское пиво не реже, чем я.
У нас с ним одни и те же заботы.
Он носит мой галстук,
Он спорит с моей женой.
И так же, как я,
По утрам он спешит на работу,
А вечером тем же автобусом едет домой.
Ему точно так же бывает и грустно и скучно.
Бывает порою, что некому руку подать.
Поэтому нам поскорее с ним встретиться нужно,
Уж мы бы отлично сумели друг друга понять.
Итак, решено! Отправляюсь на эту планету!
Я продал часы, свою бритву и новый утюг.
Дождался субботы. В субботу построил ракету.
Встречай меня, парень! Встречай меня, преданный друг!
Ведь у нас с тобой одни и те же заботы.
Ты носишь мой галстук,
Ты спишь с моею женой.
И так же, как я,
По утрам ты спешишь на работу,
А вечером тем же автобусом едешь домой.
Три дня я плутал переулками звездного мира,
И к этой планете пришел на крутом вираже.
Все точно совпало - и город, и номер квартиры,
И те же соседи живут на одном этаже.
Соседи сказали - случилось большое несчастье!
Соседи мне сразу сказали, что в эти три дня
Он бритву, часы и утюг променял на запчасти
И тоже решил полететь, поглядеть на меня.
Теперь его заботы - мои заботы.
Ношу его галстук,
Скандалю с его женой.
И так же, как он,
По утрам я спешу на работу,
А вечером тем же автобусом еду домой.
Я еду домой.
МУЗЫКАНТ
С восемнадцати лет
Он играл что попало
Для крашеных женщин и пьяных мужчин.
Он съедал в перерывах по паре холодных котлет.
Музыкант полысел.
Он утратил талант.
Появилось немало морщин.
Он любил тот момент,
Когда выключат свет,
И пора убирать инструмент.
А после игры,
Намотав на кулак электрические шнуры,
Он вставал у окна.
И знакомой халдей приносил ему рюмку вина.
Он видел снег на траве.
И безумный оркестр собирался в его голове.
Возникал дирижер,
Приносил лед-минор и горячее пламя-мажор.
Он уходил через черный ход,
Завернув килограмм колбасы
В бумагу для нот.
Он прощался со мной,
Он садился в трамвай,
Он, как водится, ехал домой.
И из всех новостей
Самой доброй была
Только весть об отъезде детей.
Он ложился к стене.
Как всегда,
Повернувшись спиной к бесполезной жене.
И ночью он снова слышал
Эту музыку ...
И наутро жена начинала пилить его
Ржавым скрипучим смычком.
Называла его паучком
И ловила дырявым семейным сачком.
Он вставал у окна.
Видел снег. Он мечтал о стакане вина.
Было много причин
Чтобы вечером снова удрать
И играть
Для накрашенных женщин
И их безобразных мужчин.
Он был дрянной музыкант.
Но по ночам он слышал музыку...
Он спивался у всех на глазах.
Но по ночам он слышал музыку...
Он мечтал отравить керосином жену.
Но по ночам он слышал музыку...
КОРОЛЕВА БУТЕРБРОДОВ
Резво кипит черный кофе.
Дремлет коньяк, рассыпав звездочки в штофе.
В бокалах - кубики льда.
Все на столе - хлеб и масло.
Все на столе. Ну что ж, совсем не напрасно
Мы заглянули сюда.
Ветчина, орехи и колбаса,
Нереально сладкие чудеса...
Хорошо в плохую погоду
Заглянуть к королеве бутербродов,
Забежать, заскочить, заглянуть к ней на полчаса.
Не сняв пальто и калоши,
Мы сядем за стол.
И все, что сможем положим
На свой широкий кусок.
Здесь мы ничем не рискуем -
Яблочный крем пополам с поцелуем,
И апельсиновый сок.
Ветчина, конфеты и пастила.
Как пчела летает вокруг стола
Королева бутербродов.
Королева бутербродов
Удивительно предупредительна и мила.
Тепло, уютно и чисто.
Мы скоро уходим, скрипя золотой зубочисткой
В слоновых зубах.
- Ах, исключительно доброе сердце,
Но знаете, в ней не хватает перца.
И откуда эта соль на ее губах?
Подметая пепел от папирос,
Заплетая в нитку алмазы слез,
Каждый день королева бутербродов.
Королева бутербродов
Каждый день ставит в воду
Букеты бумажных роз.
Но в колокольчик над дверьми снова
Кто-то звонит.
И королева готова
Принять незванных гостей.
И во дворце коммунальном
Вечный сквозняк.
Он выдувает из спальни
Сухие крошки страстей.
Так проходят зимние вечера.
Так проходят летние вечера.
Но никто с королевой бутербродов,
С королевой бутербродов
Вот беда, никогда не останется до утра.
ТРАГИКОМИЧЕСКИЙ РОМАН
Часы остановились в час.
Как скучно нам лежать в постели.
Как жаль, что наше "Ркацители"
Нас не спасает в этот раз.
Скрипит пружинами диван.
В углу опять скребутся мыши.
Давай очнемся и вдвоем напишем
Трагикомический роман.
Давай придумаем сюжет,
В котором нам найдется место,
В котором можно будет интересно
Прожить хотя бы пару лет.
Я буду к зависти толпы
Тебя любить любовью страстной,
Когда исчезнет мой проклятый насморк,
А также скука и клопы.
На океанских берегах
Для нас пристанище найдется.
И нам с тобой больше не придется
Все время думать о деньгах.
Не будем думать о вине.
Не будем печь топить дровами.
А будем там дружить с медведями и львами,
Забыв о будущей войне.
Ведь нет границ у странных стран.
И наши перья мы не сложим.
Тьмы низких истин,как всегда, дороже
Нас возвышающий роман.
Итак, мы пишем наш роман.
Творим немыслимое чудо...
А на немытую посуду
Ползет усатый таракан.
x x x
О, как ты эффектна при этих свечах!
Смотреть на тебя смешно...
Ты слушаешь песни о странных вещах,
А я пью твое вино.
Я пил слишком быстро. Выпил до дна.
Ты решила,что это обман.
Но пойми- для новой бутылки вина
Нужен новый стакан.
Минуты взрывались, как майский салют.
Я прыгнул в его кольцо.
Разбились часы, и осколки минут
Порезали мне лицо.
Сегодня ты безупречно нежна,
Но в постели спрятан стальной капкан.
Пойми- для новой бутылки вина
Нужен новый стакан.
И я оборвал свой последний аккорд.
Мне нечего делать здесь.
Ты очень похожа на вафельный торт,
Но я не хочу тебя есть.
Сегодня ты чересчур пьяна.
Ну что ж, я тоже бываю пьян.
Когда для новой бутылки вина
Находится новый стакан.
На улице люди смешались в колоду
Помятых таинственных карт.
Но падает снег, и в такую погоду
В игре пропадает азарт.
Наверное, скоро придет весна
В одну из северных стран,
Где для каждой новой бутылки вина
Нужен новый стакан.
x x x
Сегодняшний день ничего не меняет.
Мы быстро лысеем. Медленно пьем.
Сегодня на улице жутко воняет.
Откуда-то здорово тащит гнильем.
Мы снимем штаны, но останемся в шляпах.
Выключим свет, но раздуем огонь.
На улице - резкий удушливый запах.
Скажите, откуда взялась эта вонь?
Мне кажется, где-то протухло
большое яйцо...
Нелепо все то, что нам может присниться,
Но мы разрешали друг другу мечтать.
Мы ждали появления невиданной птицы,
Способной красиво и быстро летать.
Казалось, что сказка становится былью,
А все остальное - смешно и старо,
Что птица расправит могучие крылья,
И, может быть, сверху уронит перо.
Весь мир удивится пернатому чуду.
Весь мир изумленно поднимет лицо...
Теперь этот запах буквально повсюду.
Теперь этот запах решительно всюду.
Похоже, что где-то протухло
большое яйцо.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ
Легче, чем пух, камень плиты.
Брось на нее цветы.
Твой player гоняет отличный рок,
Но зря ты вошел с ним за эту ограду.
Зря ты спросил, кто сюда лег.
Здесь похоронен ты.
Это случилось в период мечты
Стать первой звездой своего хитпарада.
Я жил радостью встреч
И болью прощания.
Смотри на меня.
Ведь мы говорим, значит, можем
петь песни
Постой! Нас может сжечь
Минута молчания.
Не бойся огня.
Ведь если сгорим, значит,
Снова воскреснем.
Твой Телекастер красив, как кастет.
Но твой микрофон, как кляп.
И кто сосчитал, сколько монет
Брошено мимо протянутых шляп.
Несколько лет, несколько зим...
Ну, как ты теперь, звезда?
Несколько Лен, несколько Зин
И фото в позавчерашней газете...
Но чем пахнет вода
В твоем роскошном клозете?
Ты спекулируешь сказкой
О лучших мирах,
Нуждаясь в повышенной
дозе наркоза.
И вновь прячешь свой прах
В стандартной кассете.
Я вижу, как ложь
превращается в страх,
И это логичная метаморфоза.
Ты продаешь радужный грим.
Ты покупаешь дым.
Скучно дразнить мертвого льва
И пить с тобой спирт
из высоких фужеров.
Ты не поймешь меня.
Ты не шагнешь
Через себя к себе.
Так не лги о борьбе -
Велики все слова
Тебе - лилипуту в стране Гулливеров.
Забудь боль наших встреч
И радость прощания.
Я вижу, огню больше нечего сжечь.
Тебе, как обычно, пора на конвейер.
И все же попробуй сберечь
Минуту молчания.
Но ты бросишь цветы
На край могильной плиты.
Потом улыбнешься и включишь свой player.
ДЫМ КОРОМЫСЛОМ
Голоден стыд. Сыт азарт.
Динамит да фитиль вам в зад!
Сырые спички рядятся в черный дым.
Через час - бардак. Через два - бедлам.
На рассвете храм разлетится в хлам.
Но мы не носим часы.
Мы не хотим умирать
И поэтому даже не спим.
А когда не хватает сил,
Воруем сахар с чужих могил.
И в кровь с кипятком
Выжимаем лимон греха.
И дырявые ведра
Заводят песни
О святой воде и своих болезнях.
Но - слава Богу! - все это исчезнет
С первым криком петуха.
Дым. Дым коромыслом!
Дым над нами повис.
Лампада погасла.
И в лужице масла
плавает птичий пух.
Дым. Дым коромыслом!
Дым. Дым коромыслом!
Дай Бог нам понять
все, что споет петух.